Сильвара придвинулась на шаг ближе к нему, крепко держа свое одеяло.

— Почему же ты этого не сделал? — спросила она тихо.

Гилтанас как раз обходил каменные ступени, по которым в заводь сбегала речная вода, казавшаяся в лунном свете серебряной занавесью.

— Потому что я знал: мой народ ошибается, а Лорана — права. И Стурм прав. Отдать Око людям — правильно! Мы тоже должны участвовать в этой войне. Мой народ неправ. Его обычаи и установления несправедливы. Я чувствую это сердцем, но разумом поверить никак не могу. И это меня мучит…

Сильвара медленно шла вдоль берега ему навстречу, тоже приближаясь к серебряной занавеси, только с другой стороны.

— Вот и со мной то же, — сказала она тихо. — Мой… народ тоже не понимает, что я делаю и почему. Но я знаю, что поступаю правильно, я верю в это…

— Как я завидую тебе, Сильвара, — прошептал Гилтанас.

И ступил на большой камень, островком торчавший из журчащей, пенящейся воды. Сильвара, окутанная, как плащом, мокрыми волосами, была не более чем в нескольких футах.

— Сильвара… — выговорил Гилтанас, и голос его дрогнул. — Есть и еще причина, по которой я оставил своих. И ты знаешь, в чем дело…

Он протянул ей руку — ладонью вверх.

Сильвара отпрянула и замотала головой, часто дыша.

Гилтанас сделал еще шаг вперед.

— Я люблю тебя, Сильвара, — сказал он тихо. — Мне кажется, ты так одинока… совсем как я… Ну, пожалуйста, Сильвара… клянусь, тебе никогда больше не будет одиноко…

И Сильвара нерешительно подала ему руку. Порывистым движением Гилтанас схватил ее и дернул к себе. Девушка потеряла равновесие, но он подхватил ее и поставил на камень рядом с собой.

Слишком поздно поняла дикая косуля, что попала в ловушку. И дело было не в мужских объятиях — захоти она, она легко вырвалась бы из его рук. Нет. Ловушкой для обоих стала их любовь — глубокая, искренняя и нежная.

Гилтанас чувствовал, как трепетало ее тело, но, заглянув ей в глаза, понял, что это был трепет страсти, а не испуга. Он взял в ладони ее лицо и нежно поцеловал. Одной рукой Сильвара все еще придерживала одеяло, но другая легла ему на плечо. Их губы встретились, и Гилтанас ощутил соленый привкус слез. Он поспешно выпустил девушку:

— Что ты, Сильвара? Я не хотел…

— Нет, — с трудом прошептала она. — Твоя любовь меня не страшит. Я плачу о себе… ты не поймешь…

И сама потянулась к нему, робко обнимая его за шею и привлекая к себе. Он вновь поцеловал ее и почувствовал, что она обнимала его уже двумя руками: та, что раньше придерживала одеяло, ласкала его лицо.

Серебряный поток подхватил забытое одеяло и унес его в мерцающую темноту…

6. ПОГОНЯ. Отчаянный план

На следующий день, около полудня, беглецы достигли верховий реки и были вынуждены оставить лодки. Мало того, что поток вконец обмелел — вода бурлила и пенилась, а выше по течению гремели водопады: река брала начало в горах.

Множество лодок, принадлежавших Каганести, лежало здесь на берегу. Вытащив свои суденышки на песок, спутники сразу увидели группу Диковатых Эльфов, шедших к ним из лесу. Они несли с собою тела двоих юных воинов. Кое-кто выхватил оружие, и не миновать бы нашим героям нападения, — выручили Терос Железодел и Сильвара, поспешившие навстречу воинам Каганести.

Разговор между ними затянулся; спутники беспокойно поглядывали вниз по течению — не видать ли погони. В тот день они поднялись затемно и тронулись в путь сразу, как только их проводники сочли возможным отчалить от берега; и тем не менее позади то и дело мелькали черные лодки преследователей…

Когда Терос вернулся к своим, его темнокожее лицо было мрачно, зато щеки Сильвары так и пылали от гнева.

— Мой народ отказался нам помогать, — сказала она. — За два минувших дня на них дважды нападали люди-ящерицы, и они обвиняют в этой новой напасти людей. Те, по их словам, привезли драконидов с собою на корабле…

— Как же так! — возмутилась Лорана. — Терос! Неужели ты им не объяснил?

— Я пытался, — вздохнул кузнец. — Переубедить их, увы, невозможно. Каганести видели белую драконицу, летевшую над кораблем, но, похоже, не заметили, как вы ее отгоняли… Ладно, не хотят помогать — спасибо и на том, что согласились дать нам пройти через свои земли. Нам с Сильварой пришлось поручиться своими головами, обещая, что вы будете вести себя достойно…

— Но что нужно здесь драконидам? — не в силах совладать с жуткими воспоминаниями, спросила Лорана. — Что сказали вам эльфы? Это армия? Может быть, нашествие?.. Если так, нам, вероятно, следовало бы вернуться…

— Нет, не думаю, — отвечал Терос, поразмыслив. — Будь войска Повелителей Драконов готовы к тому, чтобы занять этот остров, они прислали бы огромные стаи драконов и тысячные пешие полчища. А мы, похоже, имеем дело с немногочисленными передовыми отрядами, подосланными нарочно затем, чтобы еще больше осложнить и без того непростую здешнюю жизнь. Не удивлюсь, если Повелители надеются, что эльфы передерутся между собой, — им же меньше хлопот…

— Вряд ли Верховный Повелитель так скоро нападет на Эргот, — сказал Дерек. — Им необходимо сперва как следует утвердиться на севере, но это, увы, лишь вопрос времени. Вот почему нам и надлежит как можно скорее привезти Око на Санкрист и созвать Совет Белокамня, который и решит, как с ним поступить.

Навьючив на себя припасы, спутники направились в сторону гор. Тропа, по которой вела их Сильвара, вилась берегом серебристой речки, сбегавшей с холмов. Эльфы Каганести проводили их недружелюбными взглядами…

Тропинка постепенно взбиралась все выше. Вскоре Терос сообщил им, что в этих местах он ни разу еще не бывал; а значит, обязанности проводника полностью перепоручались Сильваре. Лоране это не слишком понравилось. Ко всему прочему, от ее глаз не укрылись нежные взгляды, которыми украдкой обменивались ее брат и Сильвара. Похоже, между ними что-то произошло…

Диковатые Эльфы поделились с Сильварой платьем, и теперь она была одета так, как обычно одевались женщины Каганести: кожаные штаны, длинная кожаная рубашка навыпуск, теплый меховой плащ. И еще: теперь, когда она вымыла и расчесала волосы, каждый мог видеть, каким образом она получила свое имя. Волосы девушки в самом деле были необычного серебряного цвета и отливали металлом, сверкающим водопадом рассыпавшись по плечам и спине.

Проводником она оказалась отменным и сразу же задала стремительный темп. Они с Гилтанасом шли впереди, разговаривая по-эльфийски. Близился закат, когда маленький отряд вышел к пещере.

— Здесь мы сможем переночевать, — сказала Сильвара. — Надо полагать, мы уже оторвались от погони. Немногие знают эти горы, как я… Вот только костер разжигать все-таки не советую, так что горячего ужина, боюсь, не получится.

Уморившись за целый день лазания по горам, спутники поели безо всякого аппетита и улеглись спать в пещере. Но сон не шел к ним, несмотря на то что все натянули теплую одежду и как могли укутались в одеяла. Выставили стражу, причем и Сильвара, и Лорана настояли на том, чтобы караулить, как все. Ночь, впрочем, прошла спокойно. Не раздалось ни единого подозрительного звука, лишь ветер гудел в скалах…

Но наступил рассвет, и Тассельхоф, выскользнувший наружу сквозь щелку — ибо вход в свое убежище они старательно завалили, — тотчас вкатился назад:

— Там следы!

Терос отодвинул валун, которым они заслонили устье пещеры, и спутники крадучись последовали за Тасом. И тот, отойдя прочь на каких-то двадцать футов, указал им на снег.

На снегу были ясно видны свежие следы; поземка еще не успела их замести. Такие легкие, неглубокие следы небольших ног. Спутники молча глядели на них. Да и о чем говорить: четкие и ясные отпечатки эльфийских башмаков были каждому отлично знакомы.

— Похоже, они миновали нас ночью, — сказала Сильвара. — Я думаю, задерживаться здесь было бы неосмотрительно. Скоро они поймут, что сбились со следа, и возвратятся. Надо идти!